© Опубликовано полностью в pARTisan #19’2012

В марте 2012 года в Минске произошло событие, которое на целый месяц стало центром внимания для арт-сообщества города: в заброшенном цеху завода «Горизонт» кураторы исследовательского проекта «Радиус нуля. Онтология арт-нулевых» художник Руслан Вашкевич, искусствовед Оксана Жгировская и философ Ольга Шпарага организовали выставку. 

Для участия в ней были отобраны белорусские художники, чьи работы, по мнению экспертов, стали знаковыми для «арт-нулевых».  Это группа «Revision» (Андрей Дурейко, Жанна Грак, Андрей Логинов, Максим Вакульчик, Максим Тыминько, который представил на выставке также индивидуальный проект), Руслан Вашкевич, Михаил Гулин, Сергей Жданович, Алексей Иванов, Сергей Кирющенко, Артур Клинов, Алексей Лунев, Андрей Ленкевич, Марина Напрушкина, Артем Рыбчинский, Игорь Савченко, Максим Тыминько, Владимир Цеслер, Сергей Шабохин.

К выставке со стороны как экспертов, так и зрителей, было много претензий — наверное, даже больше, чем положительных оценок. Как вы сами оцениваете результат?

Руслан Вашкевич: С поставленными задачами, мне кажется, мы справились довольно неплохо. Тому способствовала, в том числе, и масса неудач. Например, мы не смогли найти пространство для выставки на официальных площадках:  в одном месте не вписались в план, в другом нам отказали по идеологическим причинам. Но в результате найденное нами помещение — заброшенный заводской цех «Горизонта» — стало огромным плюсом выставки: именно эта ситуация очень вдохновила  всех художников — участников проекта.

Оксана Жгировская: Мои ожидания тоже были оправданы. Что положительно удивило — это количество людей, посетивших выставку: около 5 тысяч человек за 10 дней для Минска — достаточно большое число. Мы хорошо отдаем себе отчет в том, что были недочеты, можно было сделать что-то лучше. Но для такого проекта 3 куратора, очевидно, мало. Нужна группа хотя бы 6 человек для того, чтобы все получилось идеально.

Р. В.: Или хотя бы больше опыта проведения таких мероприятий, которого нам всем катастрофически не хватает.

Ольга Шпарага: Мне кажется, было высказано важное критическое замечание, что выставка оказалась проектом в проекте. По существу, концепция, которая возникла — исследование городского пространства на примере Минска,  — автоматически из «арт-нулевых» не выводится. А переход от нашего большого проекта «Онтология арт-нулевых» к концепции самой выставки мы четко не прописали.

Р. В.: Хотя в названии проекта через точку было прописано: «Минск» («Радиус нуля. Онтология арт-нулевых. Минск»).

О. Ш.: Но этого оказалось недостаточно. Было, например, не понятно, какое отношение к Минску имеют работы тех художников, которые живут за пределами Беларуси и напрямую с темой Минска не работают. Мы на это отвечали, что ключевым для нас является понятие пространства. Но в наших буклетах было написано: «Минск». Эти концептуальные вещи мы не доработали.

Еще, на мой взгляд, наша недоработка — подписи к произведениям, которые должны были быть тоже более обширными. К некоторым работам, например, Алексея Иванова или Руслана Вашкевича вообще не было экспликации. Это понизило значимость выставки, потому что часть публики, если не впервые пришла на такого рода экспозицию, то очень редко посещает выставки современного искусства. Эти люди просто не понимали многих работ.

Что касается лекционно-дискуссионной части, которую курировала я, мне кажется, нашим сильным  моментом было то, что лекторы очень серьезно подготовились:  рассказывали новые, ранее нигде не озвучиваемые вещи, активно использовали визуальные материалы. Приходила хорошая публика, активно шли дискуссии.

Вы сказали, что задачи, которые ставили, осуществились. Каковы они были? В сопроводительном тексте выставки прописано много задач, и, возможно, именно из-за этого возникло много вопросов и недоразумений. 

Р. В.: С самого начала было несколько  вариантов и предложений визуального построения выставки. Например, в форме хронологии или заданности высказывания художника в границах «архива». Но мы решили пойти по пути полноценной самостоятельной выставки, которая должна была стать интересной и зрителям, и художникам, одинаково неизбалованным качественными выставочными проектами. Многие из представленных авторов не имеют возможности выставляться на больших площадках, их туда под разными предлогами не пускают, при этом именно эти авторы стали показательными для последнего десятилетия в выборе экспертов.

Позже наше кураторское мнение разделили многие художники, когда пришли в зал и увидели это потенциально новое, открытое нами и для нас пространство. Многие художники сделали совершенно новые работы специально под это пространство. Тема Минска органично проявилась в заголовке экспозиции после того, как у нас появилась новая «территория», мы совершали оккупацию нового городского пространства. Это был сильный сигнал, мы его приняли и расшифровали таким образом. А так как проект изначально был открытым и гибким, то это не противоречило его развитию. То есть для меня картина выставки представлялась именно в таком полноценном, презентабельном с точки зрения представления авторов, виде, и, мне кажется, это случилось.

Акцент делался не на исследовании Минска как городского пространства,  а именно на захвате художниками новой территории?

Р. В.: Новой для Минска. Во всем мире это стало тенденцией. Нам давно пора «захватывать» официальные пространства, музейные площадки, сам город бигбордами, афишными тумбами, как угодно… «Оккупация» городского пространства с помощью современного искусства! Это вдохновляет!  Стрит-арт, паблик-арт тоже толкают к этому.

Глупо замыкаться в стенах галереи и заниматься хронологией десятилетия, понимая, что окружающий мир бурлит и меняется каждый день. Это не архив вчерашних людей, а нормальная реакция сегодняшних художников, которым задано новое условие, поставлена определенная задача.

То есть ключевыми моментами были пространство и художники — не работы (имею в виду составление высказывания из работ), но авторы, которые предложат свои работы именно под это пространство? 

О. Ж.: Да, нам было важно, чтобы художники с разных точек зрения высказывались по поводу именно этого заданного пространства.

Р. В.: Понятно, что список художников был достаточно предсказуем, соответственно, была предсказуемой персональная презентация каждого из них. Но новая заданность обязывала и художника, и зрителя к новому проявлению.

О. Ш.: Когда мы обсуждали тему выставки, когда стали анализировать, кого и какие события и арт-проекты выбрали эксперты, то заметили, что практически все художники в последнее десятилетие работают с темой пространства. У Шабохина это персональное и публичное пространства, Напрушкина работает в области социального пространства. «Бутик» Клинова — тоже пространственная вещь: он его возит, это пространство в обывательском смысле. Группа «Revision», например, «разворовала» музейное пространство и вышла в какое-то новое пространство и т. д. Жаль, что все это мы не прописали в экспликации к выставке.

Проект «Радиус нуля. Онтология арт-нулевых» имеет много задач, но и сама выставка оказалась нагруженной. Например, в одной обзорной статье было написано, что, да, выставка привлекает новым пространством — появилось новое место для тусовок, — но аннотация к экспозиции отпугивает своей наукообразностью. Отсюда возникает вопрос аудитории: кому была адресована эта выставка?

О. Ш.: Мы, наверное, хотели, чтобы выставка была чем-то вроде гипертекста: чтобы все объекты можно было прочитывать одновременно достаточно поверхностно (для чего обычно и служат экспликации) и более глубоко (что требует специальной подготовки зрителя). Но, наверное, для менее подготовленного зрителя мы недостаточно тщательно провели подготовительную работу.

Р. В.: Зритель предполагался разный, поэтому предлагалось грандиозное шоу: эффектное  представление крупных объектов, подвесные конструкции, информационные блоки, сложная внутренняя архитектура выставочного пространства, точечная работа наших волонтеров, видео- и аудиообъекты, газета-буклет на входе с полным описанием происходящего в залах, — все это должно было затронуть интересы разных групп зрителей и не оставить никого равнодушным. При этом выставка адресовалась в первую очередь самому художественному сообществу.  Это, несомненно, выставка внутреннего пользования. Наша решительная попытка создать систему координат в хаотичном движении современного искусства, которое мы имеем на сегодняшний день в Беларуси.

У нас нет ничего, что структурировало бы наше художественное сообщество изнутри, кроме здоровой внутренней коммуникации. Ее мы и намеревались установить. Это не способ акцентировать какие-то направления в искусстве, скорее, это способ задать формат, размер, габариты нашего художественного поля на примере представленных пятнадцати художников. Не обязательно они лучшие, но обязательно они яркие в своем отдельном проявлении.

О. Ш.: С другой стороны, я сейчас подумала, насколько в рамках одной выставки можно охватить и более специальную публику, и более широкую? Я бы, наверное, не использовала понятие «шоу». Я много слышала от публики, что, мол, работ было мало. Но наша идея была как раз в том, чтобы не перегружать пространство смыслами, не создавать ощущение арт-«бутика», забитого до отказа диковинными предметами.

Вы сказали, что выставку посетило около пяти тысяч человек. Что касается целей, адресованных профессиональному арт-сообществу, безусловно, они вами обозначены. Но, если вернуться к этой «около пятитысячной» аудитории, большинство отзывов — в СМИ, интернете — с оценкой «минус». Люди пишут: «культурные террористы» обратили на себя внимание, но не выдвинули никаких требований», «если так выглядит независимое белорусское искусство сегодня, то страшно представить, что будет завтра», «притащили свое вчера и позавчера» и т. д. 

О. Ш.: Не хочется защищаться от критики, но я бы не согласилась с высказыванием, что это только вчерашний день, поскольку на выставке был представлен целый ряд совершенно новых работ, например, Шабохина, Ленкевича, Гулина. Это и был повод для сравнения с тем, что они сами делали ранее и что делали ранее другие художники. Удивительно, что зритель не увидел различия между новыми и старыми тенденциями, новым и старым языком, новыми вопросами, которые сегодня ставят художники.

Да, «Бутик» Клинова видели уже много раз (хотя, стоит отметить, это явление именно нулевых, впервые Артур показал эту работу в 2003 году), но не вся выставка умещалась в «Бутик». Выставка с него началась, а завершилась-то работами Шабохина. Это, на мой взгляд, очень интересная траектория: от иронии над арт-партизанщиной в современных условиях — к позиции арт-активиста.  Странно видеть в этом не траекторию, а одно и то же.

Возможно, наша публика ждет каких-то больших прорывов? Хотя то, что делает Шабохин, это уже совершенно новый язык, новый способ осмысления социальной реальности, связи личного и политического, реакция на то, что происходит в нашей стране и к чему художник не может оставаться равнодушным.

Да, это не положительные эмоции. И если «террористы не выдвигают требований», значит, таковы условия в нашей стране. Но раньше «террористов» вообще не было, были партизаны. В этом различие: перешли от «партизанов» к «арт-террористам».

Называя выставку «Радиус нуля», предполагали ли вы, что «ноль» будут с огромным энтузиазмом интерпретировать — и чаще всего в негативном ключе?

О. Ж.: Конечно: «полный ноль», «констатировала ноль» — мы были к этому готовы.

О. Ш.: Сейчас, после всех обсуждений, я вспоминаю: начинали мы с того, что  «нулевые» во всех частях планеты были провальными годами. И в Беларуси, скорее всего, тоже.

Начинали сами с каким-то пессимизмом. Но наше исследование, сама выставка показали, что независимо от того, как мы это оценим, в какую шкалу поместим, событий происходило много, художников много, материала много. С этим нужно просто работать, и это едва ли можно обозначить нулем.

Каким вы видите развитие проекта «Онтология»? Или книга будет издана — и проект завершится?

Р. В.: На мой взгляд, здесь не столько важно нам продолжать эту инициативу, сколько то, чтобы эта эстафета была подхвачена другими. Например, какая-то группа художников из Могилева или Гомеля вдруг проявит инициативу и сделает проект подобного рода в своем городе. Я слышал, что наше фотографическое сообщество собирается сделать свое «цеховое» исследование десятилетия. В дальнейшем нечто подобное могло бы происходить вполне регулярно и стать ежегодной рабочей моделью для Центра Современного Искусства.

Наш проект еще тоже далеко не закончен. Впереди издание книги-каталога, где мы должны суммировать все, что имеем, и, по возможности, прописать то, что оказалось в зоне критики.

Фотографии © Сергея Ждановича. Больше фотографий смотрите в нашей галерее.

Мнения авторов не всегда совпадают с позицией редакции. Если вы заметили ошибки, пишите нам.